- Очень им надо пересекать Атлантический океан!
Джером К. Джером
Каждому свое. Можно триста раз снимать шляпу, восхищаясь подвигами Федора Конюхова, и за всю свою жизнь не выехать за границы своей области. Можно объехать половину Земного шара и ничего не знать о протекающей возле дома речушке. Можно ловить рыбу тоннами, но так и не понять простого и доступного смысла рыбалки, продолжая считать, что главное в рыбалке – именно рыба. (Не смешите меня! Главное в рыбалке – человек, как ни ново это для некоторых прозвучит.) Пути, выбираемые человеком для познания жизни многообразны и часто самый простой и доступный находится рядом - только руку протяни!
Читая эти немудрящие записки нижегородского рыболова, иной читатель недоумевает: как можно столько внимания уделять речке-невеличке Узоле, в то время как в непосредственной близости есть и Волга, и Горьковское море, и Ока, – слава Богу, нижегородцам есть из чего выбирать. Все дело в масштабе, говорю я вам, все дело в масштабе! Представьте себе поимку на Волге килограммового жереха. Уверен, вас не захлестнет волна адреналина и не затрясутся руки. Может быть, даже кто-то из свидетелей вашего успеха посоветует отпустить обратно в воду «этого малька»! А вот если того же килограммового жереха вы поймаете на Узоле – на ближайшую неделю (а то и месяц) вы станете самым известным рыболовом в округе! Вы сразу станете знаменитостью. С вами будут знакомиться и расспрашивать: как, когда и на что был пойман сей левиафан, и (может быть) даже попросят автограф. Понимаете разницу? Поймать килограммового жереха на Узоле приравнивается в некой шкале рыболовных ценностей к поимке на Волге полупудового судака или щуки! Все дело в масштабе, повторяю, все дело в масштабе. Большая река: просторы - катер - крепкие снасти – и в качестве приза - трофейная рыба. Малая река: весельная лодчонка – камерность и одиночество - эстетика нахлыста или наилегчайшего спиннинга – в роли добычи хитрый голавль на крючке. Впрочем, на малой реке само на ней пребывание – уже награда, так что (как в моем случае), трофеев может и не быть вовсе…
Это был чудесный пейзаж. Идиллический и поэтичный. Он вдохновлял меня. Я чувствовал, что становлюсь добрым и благородным. Я чувствовал, что готов отречься от зла и греха. Я поселюсь здесь, и меня осенит благодать, и жизнь моя будет прекрасной и достойной хвалы, и я состарюсь, и меня украсят почтенные седины, и тому подобное.
Джером К. Джером
Вскоре нам стали попадаться «пустые тарелки» на прибрежных кочках. Раскрытые крышки ракушек-перловиц указывали на присутствие в этих местах «краснокнижного» обитателя Узолы – кулика-сороки. Вскоре мы увидели и самого хозяина этих «столовых» – осторожная черно-белая птица с ярким длинным клювом-шилом не подпустила нас близко и с пронзительным криком унеслась, куда ее глаза глядят. Высокий правый берег показался нам настолько интересным, что мы десантировались на него и взобрались на самую верхотуру.
Прекрасный вид открылся нашим глазам! Сквозь деревья просматривалась убегающая вдаль река, спорящая синевой с небом, а на горизонте виднелась какая-то далекая деревня, в которой, будь моя воля, я бы поселился до скончания своих дней. Но, как завещал Вольтер, каждый должен возделывать свой собственный сад: мы спустились с кручи и продолжили наш собственный путь.
Мы были совсем одни на Темзе. Только где-то вдали чуть виднелась стоящая на якоре посредине реки плоскодонка…
Джером К. Джером
Случайный рыбак прямо при нас вытащил упитанного ельца. Он охотно отвечал на наши расспросы, и уже через несколько минут мы знали, что основная добыча в этих местах - некрупная сорожка, но есть голавлик до килограмма, а также елец и подлещик. При расставании мы пожелали ему «ни хвоста – ни чешуи». Это самое главное «заклинание» у российских рыболовов, схожее с тем, что желают друг другу охотники. Бойтесь пожелать незнакомому рыбаку Удачи – некоторые считают такое напутствие «сглазом» и могут изругать вас, а чего доброго – и поколотить! Суеверий у рыболовов – пруд пруди, но вот то, что я только что упомянул – одно из самых главных, не забывайте о нем при общении с коллегами по увлечению. Из наибольших «преступлений» я назвал бы, пожалуй, только захваченную «невзначай» рыбу на рыбалку, в любом ее виде: вяленом, жареном, копченом или консервированном. За такое в приличной компании можно и канделябром по голове…
- Как называлась гостиница? – спросил Гаррис.
- «Свинья со свистулькой», - ответил Джордж.
Джером К. Джером
Услужливое течение принесло нас в лагерь отдыха «Салют». Некогда шумный и благоустроенный, он теперь, как и многие, находился в запустении. Мы обследовали авиамузей под открытым небом и Влад, взобравшись на крыло какого-то древнего истребителя, вообразил себя на минуту джином, летящим на рыбалку на ковре-самолете. Мы бы еще побродили по пустым аллеям покинутого людьми лагеря, но, почувствовав вечернюю прохладу, как-то вдруг активизировались комары и нам, неподготовленным к такого рода саммиту (или саммари – как угодно), пришлось спешно покинуть территорию лагеря.
Временный владелец наемной лодки склонен к скромности и уединению. Он любит держаться в тени деревьев и путешествует большей частью либо рано утром, либо поздно вечером, когда река пустынна и на него некому глазеть.
Джером К. Джером
Мало-помалу походил к концу пятый день нашего путешествия. По дороге к очередной стоянке нам встретились двое ловцов с зыбкой, промышляющих на бурливом перекате. В обычную межень, наверное, перекат доставил бы нам неудобство «проводки», когда надо вылезать из лодки и вести ее как норовистого коня «в поводу».
Пока я наслаждался шоколадкой, купленной на Льнозаводе, а Влад – там же приобретенным пивом, течение принесло нас к еще одному значительному мосту через реку. По трассе, частью которой было сие сооружение, тоже можно было попасть из Городца в Нижний Новгород и нас посетило некое «дежавю» - чувство, что это мы уже когда-то в жизни встречали. Такое чувство посещает изредка почти каждого человека. С чем это связано? Может быть, мы уже жили раньше, и наша душа путешествовала в другом теле? Кто знает? Мы можем только догадываться, слепо отрицать или так же слепо верить – четвертого нам не дано.
От Клифтона до Калэма тянутся плоские, унылые, однообразные берега…
Джером К. Джером
Характер реки снова (в который раз!) поменялся. Снова по обоим берегам пошло что-то луговое, уремно-травянистое, без высоких берегов, елей, сосен и березняка. Одновременно река стала широкой – метров до шестидесяти. Глубина осталась нам неизвестной – в восемь часов вечера заниматься промером глубин как-то не очень хотелось. Зато вопреки хотению надо было всерьез озадачиться поиском очередной стоянки. Проплыв деревню Мокеиха, мы высадились на широкой песчаной косе. Первой нас встретила… ящерица, сидевшая на каком-то топляке. Бревно (со стыдом признаюсь) мы у нее отняли, и оно почти без растопки заполыхало, – видимо, это была комлевая часть елки или сосны со «смолью». Напротив нашего временного лагеря находилась колония ласточек-береговушек, чьи жители до того как полезли в свои норы спать, умело защищали наши тела от кровососов. Одного комара, уже напившегося крови, я стряхнул с руки, он тяжело полетел вверх и вдаль, но не успел долететь и до середины реки, как его – я это отчетливо видел на фоне закатного неба – схватила быстрокрылая птица. Так я через комара породнился с ласточками… даром, что Соколов.
В Марло мы оставили лодку у моста и устроились на ночлег…
Джером К. Джером.
Сидя у костра, в тишине, мы поняли, что находимся в устьевом участке Узолы, поскольку далеко-далеко были слышны звуки идущих по Волге теплоходов. Узола от близкой деревни Мокеихи идет десяток километров вдоль русла Волги, словно кокетничая, заигрывая с ней, прежде чем подарить ей свой главный дар – воду. Прислушиваясь к звукам, мы уже в глубоких сумерках отметили, как бухнул несколько раз под дальним берегом (а как иначе?) крупный голавлик. И шум этих ударов так разбередил мою рыбацкую истосковавшуюся по поклевкам душу, что я не удержался: собрал спиннинг и сделал несколько забросов. Но, увы, это был еще не мой день.
Продолжение следует...
.JPG)
Напишите комментарий к записи