Двое в лодках, не считая Джерома Клапки Джерома. (По Узоле от Ковернино до Волги) часть 4

Мы, люди, - дети солнца. Мы любим свет и жизнь.

Джером К. Джером

В 10-45 мы отправились покорять новые дали. День быстро набирал обороты, и по мере его вхождения в силу нам приходилось сбрасывать с себя одежду - до той поры, пока мы не остались в одних плавках и не стали с благодарностью принимать своей кожей ласковые поглаживания июльского солнца. В конце похода мы станем черными, как африканские аборигены, но пока мы тянули только на краснокожих североамериканцев. По возвращении многие знакомые, встречая нас на улицах города, спрашивали: где это мы так хорошо загорели? Наш честный ответ вызывал у них  смех – они не могли поверить, что загореть до состояния кочегаров парохода можно не только на Кипре или Капри, но и в местах куда менее отдаленных.

Мы так никогда и не выяснили эту историю с лебедями.

Джером К. Джером

Какое-то время ничто не тревожило нас и не привлекало особенного внимания, но очень скоро мы стали с интересом наблюдать за небольшими куличками-перевозчиками. Маленькие быстрокрылые птахи, завидев нас, срывались с насиженных кочек на берегу Узолы и с резким свистом удалялись вниз по течению. Пугливость этих крошек нас заинтриговала. У несведущего в вопросах охоты путешественника могло сложиться впечатление, что люди издревле охотятся на перевозчиков, поэтому те предпочитают при виде человека убраться куда глаза глядят. Но самое интересное было в том, что мы ни разу за время нашего похода не видели перевозчиков, летящих нам навстречу! Очевидно, улетев вниз по течению, возвращались они обратно по большой дуге, чтобы обезопасить свою нервную систему от стресса, вызванного созерцанием человека еще раз.

Кроме вышеупомянутых куличков-перевозчиков на пути нам встречались и серые цапли. Не знаю, какими правдами и неправдами попала серая цапля в Красную книгу области, ведь встречается эта противная птица чуть не на каждом шагу: на Волге, где я знаю место дислокации целой колонии этих противно кричащих и совершенно бестолковых птиц; на Ветлуге и Оке, где их тоже немеряно;  да и просто на любом мало-мальски приличном озерке или болотишке.  Считается, что серая цапля – враг рыболова: поедая за сезон огромное количество рыбы, она уменьшает вероятностный улов рыбака. Это вопрос, конечно, спорный. А вот что не поддается сомнению, так это то, что цапля – враг охотника. Сколько раз я подбирался к сидящей утке через заросли камыша, шиповника и еще Бог знает какой пакости, и эта длинноногая длинношеея вредина, обнаружив меня, срывалась с места и пугала сидящую до того спокойно уточку! Понятное дело, охота не удавалась, предупрежденная соседкой утка улетала до того, как я успевал к ней подкрасться, а цапля еще долго кружила, оглашая местность своими противными торжествующими криками, словно злорадно смеясь над моей неудачей. В такую минуту требовалось немалое терпение, чтобы не разрядить ружья в эту серую «стукачку».

Вблизи от аббатства, чуть правее, на берегу стоит Бишемская церковь, и если существуют на свете могилы, заслуживающие внимания, - это могилы и надгробия Бишемской церкви.

Джером К. Джером

У деревни Скоробогатово мы проплывали мимо красивой православной церкви. Впрочем, я никогда в жизни не видел некрасивых церквей. Они всегда приковывают взгляд и выделяются своей торжественностью: и на фоне сельского пейзажа, и в городе. Можно по-разному относиться к религии, но нельзя отрицать, что созерцание церкви всегда облагораживает и наполняет душу.

Предположим, кто-нибудь войдет и скажет: «Слушайте, вчера вечером я наловил полторы сотни окуней» или «В прошлый понедельник я вытащил пескаря весом в восемнадцать фунтов и длиною в три фута». Это бездарно, это не имеет ничего общего с искусством. Это свидетельствует о дерзости – и только.

Джером К. Джером

Все знают, что рыболовы – народ творческий. Выражается это и в способности смастерить своими руками блесну, играющую не хуже, чем фирменная, и в способности острее других людей чувствовать необходимость общения с Природой, дающей нам подсказки на самые важные жизненные вопросы… Но главные таланты рыболовов лежат в совсем другой области. Почти каждый настоящий рыболов – прирожденный рассказчик. Вечером, у костров, после насыщенного общением с Природой дня, когда все дела по хозяйству закончены, начинаются рассказы бывалых рыболовов о своих походах и победах над речными исполинами. Заядлые рыболовы рассказывают невероятные истории, украшая их живописными подробностями, способными придать рассказу вид правдивой истории, а новички, открыв рот в буквальном смысле этого слова, стараются не пропустить ни слова из уст бывалого. Во время рассказа раздвигаются во всю ширину руки и часто, если поблизости нет детей и женщин, слышится мат, который за его заковыристость в народе прозвали «трехэтажным». Естественно, самые большие трофеи рыболовов в окончании рассказа срываются, обрывают леску, сокрушают спиннинги и ломают крючки. Заметьте, этому закону жанра подчинялись даже великие литераторы, такие как Хемингуэй и Астафьев, ведь ни в «Старике и море», ни в «Царь-рыбе» ловцу не доставался в итоге желанный трофей! В этом есть высочайшая идея Рыбалки: постоянно стремиться навстречу своей мечте, но никогда не достигать ее, иначе будет потеряно самое главное – сам смысл жизни.

Иногда конец байки все же бывает счастливым: леска не подводит, спиннинг не ломается, рыба доставляется в подсак и затем – на берег. В этом случае даже после своей смерти рыба продолжает жить. Да-да, в это трудно поверить, но пойманная и давно съеденная рыба живет, потому что… растет! Еще вчера ваш приятель рассказывал, как поймал окуня на 200 граммов, а сегодня он утверждает, что полосатый тянул на все триста. Опровергать слова товарища вам не с руки: сегодня его окунь немного «подрос», а завтра, глядишь, пойманная вами три года назад килограммовая щучка станет еще на пару килограммов тяжелее. Из чувства солидарности рыболовы никогда не обвиняют друг друга во вранье, и рыба (пойманная и съеденная) продолжает год от года расти. Чтобы не мешать этому не поддающемуся объяснению биологов процессу, надо сделать лишь одно – оставить дома фотоаппарат! Конечно, можно сфотографировать на вытянутых руках подлещика так, что на фото он будет выглядеть трехкилограммовым лещом, но все же фотография существенно ограничивает полет фантазии рассказчика и мешает посмертному росту рыбы.

Знавал я одного юношу. Это был честнейший паренек: пристрастившись к рыбной ловле, он взял себе за правило никогда не преувеличивать свой улов…

Джером К. Джером

Юные рыболовы на «резинке», мимо которых мы проплывали, по причине молодости были еще не знакомы с этими вечными как мир правилами игры, поэтому честно сказали, что клев плохой, и в подтверждение своих слов имели такие грустно-удрученные мины, что не поверить им было нельзя.

Впрочем, иные рыболовы врут не чтобы прославиться, а так сказать, от противного. Они сознательно уменьшают величину своего улова, чтобы не привлекать внимания конкурентов. Особенно сильно проявляется эта с позволения сказать «скромность» в зимнее время, когда на просторах Горьковского моря собирается по несколько тысяч рыболовов. Вот удачливый рыболов находит рыбу и начинает азартно ее подсекать и вываживать, широко размахивая руками. В это время за его действиями, как поморники, внимательно наблюдают коллеги-конкуренты, всегда готовые «прийти на помощь». Если рыболов вытащит, широко рекламируя это нерядовое событие, более трех рыб – жди беды: со всех сторон налетят коллеги по увлечению, насверлят вокруг и около несколько десятков лунок и перепуганная шумом рыба уберется куда ее стеклянные глаза глядят. Матерись – не матерись, а дело сделано, и теперь все должно повториться: удачливый рыболов найти новый косяк рыбы, а «поморники» – внимательно отследить этот благословенный миг.

Продолжение следует…