На краю сезона. Тема сисек не раскрыта.

Унылая пора.

На улице мороз. Снега нет. В глубине серого унылого двора три мужика с пешнями и ящиками отмечают перволёдок. Слон уставился в стекло и степенно наблюдает за стихийным фуршетом. На кухне дети делят кошку, которая неистово матерится на своём кошачьем языке. Из соседней комнаты орёт Сколопендра, сетуя на то, что Слон ленивая сволочь и ему, буквально, всё до фени. Конечно, до фени – кто ж просил кошку из-под дивана вылезать?! То ли дело мужики во дворе – с рыбалки засветло приехали, чтобы во дворе водки попить…. Слон бы не приехал – снега нет, лёд светлый, стало быть, только в сумерках и можно на успех рассчитывать.
Перволёдье, естественно, пролетело мимо. Как не крути, а ползать по хрупкому прозрачному льду вовсе не катило. Вот когда снежок под ногами и бодрые поклёвки – оно всё интереснее будет, а в аквариумных условиях рыбы дюже пугливыми становятся. Да и Сколопендра на то Сколопендра и есть, чтобы придумывать новые штуки, из-за которых Слон не может удрать из дома….
И вообще – случилось нечто неординарное. Слон любил сиськи в самом натуральном проявлении – силикон не котировался никак. А тут – сидит Слон около окна и мечтает о том, как слиняет на рыбалку и будет ловить на куски искусственных сисек. Почему? История долгая и запутанная, но попробую рассказать.

Сверхлёгкий конец.

Много баек ходит про то, что голавль в погожие осенние деньки залезает на перекат и начинает там есть. Если голавль ест, то, по представлениям Слона, он просто обязан съесть и малюсенький воблер, который «чисто случайно» проплывёт мимо. Однажды, когда ласковое сентябрьское солнышко, не на шутку, раскалило под вечер городской асфальт, Слон попал на Колышевский перекат. Времени было предостаточно – все заветные точки были тщательно изучены на предмет наличия голодных голавлей. Этих самых голавлей тупо не было – ни голодных, ни сытых, - никаких. На перекате не было ни вездесущих окуней, ни осторожной плотвы. Слон не нашёл там даже ни одного пекаря. Смеркалось. Подул леденящий северный ветер, заставивший подумать о том, что нечего делать осенью на перекатах.
Сентябрь выдался, на редкость, тёплым и сухим. Обмелевшая Ока манила. Слон легко поддавался соблазнам и вылезал на Окские перекаты при каждом удобном случае. Жора не наблюдалось – случались редкие поклёвки голавликов и окуньков, была поймана плотвичка, но удовлетворения от закрытия сезона ловли на малюсенькие воблеры почему-то не наступало. По-настоящему радовали только дети, время от времени попадавшие со Слоном на речку. Мирон, не найдя своего места в спиннинговой ловле, кормил рыбу прибрежными камнями. Причём, чем больше был камень, тем больше было детского восторга. Есении хватало на десяток проводок, но постоянное отсутствие клёва напрягало, и она втягивалась в, организованный младшим братом, процесс «прикармливания рыбы». Слон терпеливо менял точки, но перекат – он на то и перекат, чтобы рядом можно было найти десяток увесистых камней.

Бабье лето бешено катилось к краю, а смиренного спокойствия и удовлетворения от завершённости сезона не наступало. Однажды, ярким солнечным сентябрьским утром, определив детей в садик, а Сколопендру на работу, Слон попал на Пучковскую переправу. Место было довольно-таки условным и перестало функционировать ещё пару лет тому назад по причине образования длиннющей песчаной косы. Через эту косу не могла перемахнуть даже маленькая лодочка, которой были заменены полноценные паромы.
Подъезд к реке перекрыл белый Гольф, который Слон уже «где-то видел». В швартовочном заливчике, со старых времён, оставалась небольшая ямка – коса выросла посередине реки и ямку не тронула. Возле ямки стоял дядя Валера и бросал в сторону косы здоровенную колебалку. Немного в стороне от дяди Валеры стояла удочка на рогатульке, в воде плавал бакен. Бакен, по всей видимости, был поплавком и явно соизмерялся с тем колеблом, которым «пенсионер» глушил рыбу. Дядя Валера был явно шокирован размером Слоновьих приманок и поведал, что ещё не видел ни одной поклёвки, «даже на вертушки». Вертушки, которые валялись в коробке неподалёку от удочки, были менее монументальны – размер начинался с № 1 и заканчивался №2. По сему, на совместном совещании было определено, что рыбы в яме нет, и Слон ломанулся через кусты к небольшой протоке с травянистым дном.
В кустах явно, в последнее время, не ступала человеческая нога. Тропинка утонула в зарослях бешенных огурцов и череды, но протока манила своими перспективами. Минут через пять, Слон, увешанный семенами череды и опутанный лозой, вылез на исходную точку. Он подумал, что все люди вовсе не дураки, оттого, что выбирают не прямую дорогу, а обходят кусты по асфальту через лодочную станцию.
Скрупулезное прочёсывание протоки миниатюрными Соникрами принесло несколько холостых поклёвок и небольшого голавлика. Рыба там явно была – Слон видел её через полярики, но эта рыба сидела в придонной траве и желала чего-то другого. Чем-то другим оказался Айковский Чаби Кренк. Нелепая копия Шакаловского Ареа Кренка уходила в штопор на нормальной струе, но течение протоки держала вполне сносно. Голавли весело атаковали воблер на каждой проводке, но счастье на то исчастье, чтобы когда-то закончится. Рыбы «наелись» и куда-то исчезли.
Около ямы сидел дядя Валера на корточках и терпеливо смотрел на свой «бакен». Он сообщил вылезшему из кустов Слону, что рыбы в яме по-прежнему нет. Не было поклёвок даже на колебалку, на тройник которой дядя Валера насадил куски мидии и использовал в качестве донки. Череда, которой был обильно увешан Слон, затопорщилась. Слон стал похож на ёжика, потому что понял, отчего он просто мастер, а дядя Валера Старший мастер. Старший мастер на заводе был только один – именно он поймал на Пучковской переправе полуторакилограммового голавля и залип там очень надолго, выбираясь туда в каждый удобный момент.
Поймав на выходе из ямы, где струя, ударяя в берег, плавно его огибает и растворяется в большом плёсе, пару голавликов, Слон пошёл к машине – нужно было ехать на завод. Он был наполнен чувством глубочайшей удовлетворённости, наконец-то закрыв сезон сверхлёгкой рыбалки. «Пенсионер» остался на берегу ждать своего рыбацкого счастья и вписывать новые вехи в историю рыболовства.

Слон и ельцы. Апокалипсис.

Где-то в начале сентября сбылась давняя мечта Слона – он попал на половину дня в прекрасное место с лесной речушкой и ельцами. Он попал туда совершенно без детей и Сколопендры. Можно было незабвенно предаться всем прелестям «почти форелевой» рыбалки. Не смущало ничего – ни то, что форели там вовсе никогда и не было, ни то, что лесной ручеёк вовсе не горная речка…. Зато у Слона были форелевые микровоблеры и лёгонькая снасть.
Слон подкрался к заветной коряжке – ельцы были на месте. Началось Великое таинство. Слон начал колдовать с приманками и проводками. Где-то в лесу послышался неумолимо надвигающийся собачий лай. Из кустов высунулась запыхавшаяся морда здоровенной собаки. Откуда собака взялась в лесу известно, разве лишь, чёрту. Насколько известно Слону, жирные доберманы не являются охотничьими собаками и по лесу бегать не должны. Слон пригрозил морде кулаком и попытался жестами объяснить, что нечего этой собаке тут делать. Собака всё поняла и ломанулась на противоположную сторону ручья, звучно плюхнувшись в «слоновий омуток» и скрывшись в лесной чаще. Вместе с собакой исчезли и ельцы.

Слон аккуратно пошёл вниз по течению речки и вскоре приблизился к слёдующему заветному омутку, утонувшему в нависающих зарослях ольхи и ивняка. Ельцы были на месте. Через пару минут на месте была и собака. По всей видимости, ей было скучно бегать по лесу без дела и она решила развлечь Слона. Плюхнувшись в омут, она демонстративно через него переплыла, схватила палку, которую швырнул в неё Слон, и начала скакать вдоль речки, отгоняя стада ельцов подальше от Слона. Подобное продолжалось довольно-таки долго. Слон дошёл до машины, достал оттуда свой «обед» в виде нескольких бутербродов и скормил всё, до последней крошки, толстому доберману. Доберман убежал в заброшенный пионерский лагерь и где-то заснул, переваривая угощение.
Слон добрался до самого заветного места – туда, где не было ни собаки, ни детей, ни Сколопенндры. Там было свисающее над водой сухое дерево и самый глубокий омуток в округе. В омутке плавали ельцы и голавлики вполне приличного размера. Слон больше часа колдовал с приманками и проводками. У рыбы это не вызвало совершенно никакого интереса.

Удручённый последними обстоятельствами, Слон плюнул на всё, сел в машину, доехал до ближайшего рыболовного магазина, купил червяков, вернулся и устроил апокалипсис. «Орудием смерти» была лёгкая пятиметровая махалка, которая всегда валялась в машине «на всякий случай». Тоненький флюр и овнеровские крючки сделали своё чёрное дело. Поплавок не понадобился – вода была кристально чистой, да и большинство поклёвок случились «в руку». В тот день воблой стали ельцы почти селёдочного размера, голавли, плотва и окуни, о существовании которых в этом ручейке Слон мог только догадываться. Вдоволь упившись страшной местью, Слон подумал, что ловлю ельцов на воблер следует отложить до следующего сезона.

«Настоящая» рыбалка.

До определённого момента, слова Слон и щука были почти не разделимы. Слон мог часами безнаказанно плавать на лодке и ловить щук – он это постоянно и делал. Потом жена превратилась в Сколопендру, появились дети, и Слон освоил ловлю сикильдявок ультралёкгими снастями, т.к. щук ловить стало некогда. Но мастерство, как говорится, не пропьёшь – совершались короткие набеги на близлежащие лужи, некоторые из которых заканчивались весьма результативно. Ловля в пригородной луже – это вам не массовое выкашивание щуки в отдаленном жабовнике, - здесь есть свои прелести.
Целое лето Слон откладывал поездку на «секретный» пруд, который ему сдал «вовсе не рыбак», поймавший там двух здоровенных окуней и видевший щук, гревшихся на солнышке. Слон ждал момента истины, который наступает с первыми холодами. Этот момент называется «трофейной» рыбалкой. Из любой лужи на здоровенный воблер, можно выудить жабу весьма приличного размера. Поездка состоялась. Очутившись на берегу заплывшего ряской маленького болотца, Слон немного приуныл. Болото было обловлено, буквально, за час. Началось со сто двадцать седьмого Поинтера и закончилось полным фиаско. Был исхлёстан каждый сантиметр. В концовке Слон снизошёл до УЛьтралайта, но окуни тоже промолчали. Где товарищ, который «вовсе не рыбак» нашёл окуней и щук в этой злосчастной луже, осталось Слону неведомо.
Окончание открытия сезона поимки «настоящих» трофеев произошло на пригородной луже. Там Слон поймал окуня и вовсе не трофейного шнурка на воблер, который, буквально, год назад выманил именно оттуда двух весьма недурственных щук.

Иногда случается что-то хорошее – у Слона случилась возможность посвятить рыбалке почти весь день. Он поехал далеко, дабы оторваться от реальности и вдоволь насладиться жадными хватками щук, которые, буквально, кишат в далёком водоёме и даже не дают воблеру приводниться, хватая его на лету. Место «гуру» рыболовства, который покупает себе кучу всевозможных снастей, но что он с ними делает – Слону совсем непонятно, т.к. на рыбалке Слон этого человека не видел ни разу. Он даже купил шнур с миллиметровым сечением и почему то обиделся на Слона, когда тот заключил, что лучшей бельевой верёвки он в жизни не видал.
Проверить россказни о кишащих щуках не довелось – Слон туда не доехал. Буквально, в пяти километрах от точки Икс у машины умерло сцепление, и Слон заключил, что помимо кузовных дефектов Сколопендры ещё и сжигают сцепление.
Медленно надвинулась полоса фатальных обломов. На излюбленной городской помойке никто, кроме вездесущих шнурков, клевать не желал. А этих самых шнурков приходилось подолгу выманивать из своих укрытий. Пара поездок на другой водоём не принесла вообще ничего, а вылазка на пригородную старицу, в очередной раз, окончилась попаданием в долбанную норку какого-то ебибота. Не спасли даже вейдерсы – Слон утоп по шею. Да и, вымученные за три часа, два тощих зубастых недомерка совсем не порадовали. Недомерки не порадовали потому как, не далее, чем по весне, они вешались на воблеры гроздями…. Нечаянно всплыла тема сисек.

Сиськи.

Когда не клюёт, становится нестерпимо грустно и печально, но выход всегда можно найти. Как Слон стал ловить УЛьтралайтовыми снастями, так дошёл и до ловли на сиськи. Вдоволь начитавшись и наслушавшись про съедобных червяков, Слон приобрёл несколько пакетов с вонючими криказяблами и червяками, бюджетный прутик для микроджига, да и слинял на недалёкий карьер.

Наглухо вымазав машину грязью, Слон очутился на песчаном берегу, поросшем кое-где осокой. Сначала попробовал поставить шпулю с флюркарбоном и проклял того, кто сказал, что ловить на спиннинг с леской – это круто. Заменив флюрик на шестилибровый шнурок, ощутил чувство глубочайшей удовлетворённости. Оказалось, что куски сисек можно подёргивать, плавно пакачивать и резко дёргать. Способов анимации были миллионы. Не было только поклёвок. Сиё Слона не смутило – он слинял, оставив с собой надежды на новые рыбалки. Тема сисек у нас в губернии не раскрыта вовсе, потому Слону сиськи были, в принципе, до фени. Его не прельщали стучания по дну бомбоподобными чебурахами – микроджиг раскрыл манящие объятия.