Поствосьмое - куда подальше

Утро. Причём, раннее утро. За окном темно. Сплю. Затрезвонил домофон. Какого лешего?! У почтальона ключи должны быть. Опять рекламу по почтовым ящикам решили рассовать? Поймаю – убью! Домофон звонит настырно – точно поймаю, точно убью! Вроде на рыбалку с дедом собирались…. На рыбалку, а я сплю! Уже не сплю. Одеваюсь. Сколопендра глаз приоткрыла:
- Куда нафик? Не пущу!
- Вчера отпускала – у меня всё записано и свидетели есть.
- Нефик так нажираться было - не поедешь….
Да куда там? Последнюю фразу я, уже закрывая дверь, услышал. Скатился с пятого этажа. Сундук с буром в машину кинул – поехали. По лесам, по полям, по заповедным местам – туда, где ни разу не были. Туда, где, по словам очевидцев «как нарвёшься, так нарвёшься». Но это «по словам», а мы сами проверить наконец-то решили.
Занесло далеко. Не «совсем уж», но далеко. Давно так не забирались – она и рядом клюёт. Но мелкая, хотя и клюёт. А хочется , что бы «как клюнула», да леска зазвенела и адреналин в остатки мозгов хлынул. А есть ли эти самые остатки? Может, и нет совсем – праздник вчера был. Не мой совсем – женский. Но праздновать пришлось, причём получилось «по полной» – вполне возможно, что мозгов и не осталось. Но желание забраться далеко присутствовало, причём не только у меня, но и у деда. Потому и забрались.
Ещё Ёжик с нами туда забрался. Не ёжик в полноценном смысле – Игорёк. Машина у него в ремонте была. А нам и не жалко совсем. В смысле, его с собой прихватить. Машину жалко, конечно. И Ёжика жалко, поэтому, не раздумывая «на хвост» посадили. Опять же, у Игорька эхолот есть – мы же там ни разу не были. Кто его знает - есть там рыба или нет. А может и есть, но не клюёт вовсе, но в эхолоте всё видно (мы так подумали).
Речку нашли, дорогу тоже. Дорога потом в сугробе утонула, но речка осталась. Вылезли – «ё-моё», - красота ослепительная. Как в стихотворении. В буквальном смысле. Всё блестит и слепит. Солнце из-за бугра вылезло - заиндевелые дали озарило. Из Калуги в минус четыре уезжали, каких-то сто километров проехали – минус двадцать один и зимняя сказка. Это в марте. «Пришёл марток – одевай семеро порток» (с).

С горки на лёд скатились, пошли. Куда пошли – не знаю, но по тропинке. Речка виляет, мы тоже. Лунок не видно – куда садиться, - не знаем. В одном месте под берегом немного набурено – дед отвалился, - попробовать решил. Мы с Игорьком за поворотом парня повстречали – он поведал, что рыба есть, но, как всегда, клевать отказывается. Обычное дело. Рыба всегда так делает.
А я ещё, как назло, корыто транспортировочное позабыл. Не было его – и не надо. Появилось – теперь надо всегда. Удобно. Без него беда. Особенно, на данный момент. Вчерашняя дурь потом хлынула наружу. А сундук с буром «на горбе» - ужасно.
Прошли ещё немного – скопление старых дырок нашли, там и остались. По паре лунок продырявили. Попробовали – тихо. Игорёк в эхолот смотрит – рыба есть. Рыба есть – поклёвок нет. Я эхолотам не доверяю – по обыкновению искать стал, где клюёт, а не в экране эхолота сидит. Дед подошёл, а я дальше двинул. Оглядываюсь – старый окуня грамм на двести завалил, потом второго. Надежда появилась. Не та Надежда, которая Сколопендра – та дома осталась, а та, которая «на удачу». А удача – коварная штука. Желать нельзя, надеяться можно, но с опаской.

За следующим поворотом место интересное нашёл, но какой-то мужик нашёл его раньше. Да и не очень интересное, как оказалось – тот мужик ещё и поклёвки не видел, а я по дороге ерша спичечного ломанул, - не совсем результат, но хоть что-то. Приметил укромное местечко чуть в стороне, засверлился, сел. Голавлики мелкие проклюнули, плотвички.

Ёжик позвонил – рыба, которая до этого в эхолоте сидела, сбесилась. Дед по обыкновению душить стал, но и Игорёк парочку запарковал. Причём, рыба по нашим меркам огромная, а у меня обычно всё – таких рыбок, как мне попались, можно и возле дома надушить. Думать начал. А «после вчерашнего» не думается вовсе. Пока размышлял, да шёл, у «наших» «обрубило». Обыкновенное дело – счастья много не бывает и, тем более, на всех хватить не может. Из эхолота тоже все куда-то подевались - я пришёл. В моём случае примета про дураков и пьяниц не работает.

Когда не клюёт, скучно. Поэтому потащил Ёжика на «своё» место. Пришли – там тоже притихло. Игорь плотвичку небольшую поймал и всё. Но где наша не пропадала? Искать надо – пошли дальше. Нашли. Но мелочь и только в одной волшебной лунке. Что вполне ожидаемо, совсем не в моей. Я в окрестностях почкался – скучно. Одна-две из дырки, да и то не впечатлительные. А они есть – те, которые впечатляют. Поэтому дальше двинули. Набурили много, но не нашли. Я одного голавлика поднял и всё, а дырок миллион.
Игорёк накануне с велосипеда свалился – зимой на велосипедах не ездят, поэтому и свалился. Связки на руке порвал, поэтому шуруповёртом дырки делал. А шуруповёрт не вечный – умер потихоньку. Поэтому «в сторону дома» отступать по насверленным лункам стали. Дед тем временем место новое отыскал – мы там пробовали, но не получилось, а дед колдун. Постепенно там, где клевало утром, очутились. Пришли с надеждой, которая последняя умирает. Та, которая сколопендра не умирает совсем, дай Бог ей крепкого здоровья, а та, с которой пришли, умирает, но постепенно. А мы на «вечерний выход» надеялись, вот и пришли.

К Игорю в эхолот рыбы сразу полезли, потом у него поклёвки начались, а у меня не начались. Я на «резинку» ловил – не на презик, а на «калужское чудо». Крючок с кембриком, да шар скользящий – вот и всё «чудо», но у нас на это ловиться. Именно «у нас». А там область тульская – калужскую «мухобель» есть не хотят. А почему я вообще на это ловил? Да там шарик вольфрамовый пятимиллиметрового сечения стоял – вот и ловил, - течение держит хорошо. Пришлось удочку сматывать и другую доставать – с чёртом. Не тем, что из преисподней, а тем. Что с тремя крючками. Только по дну пару раз тюкнул, да приподнял – снасть букву «Г» нарисовала, - это когда кивок относительно хлыста под прямым углом становиться. Наконец-то и мне повезло. Поднимать стал, а тот, который букву «Г» нарисовал, отвалился. Тут уж от везения не совсем зависит – это значит, что руки не всегда произрастают из нужного места.

Попробовал снова – проводке на десятой опять отозвалось. Но уже не так уверенно – чуть прикоснулось. Засёк и потащил. Только морду из лунки показало, чёртом в меня плюнуло и замерло. Окунь. Хороший такой – грамм на двести. Конечно, не такой «кабан», как у деда с Игорьком. Но всё-таки. Пришлось в дырку руку засовывать. Засунул, но бездарно совсем. С непривычки, видимо. Давно не совал (руку в ледяную воду). За морду не схватил, в сторону спасительной бездны пропихнул. А он спасаться не хочет – в сто миллиметровом отверстии не особо и развернёшься. Снова морду показал. Пришлось исправлять свои ошибки – на этот раз плотно уцепился и на лёд поганца выкинул.

Вот, собственно и всё. У меня больше ничего значимого не произошло, у Игоря пару раз прицеплялось и убегало – леска у него тонковата (стрёмно «кабанчиков» нахрапом брать). А я от безысходности даже из заводи на середину полез – дно кое-как «восьмёркой» нащупал. Но тщетно. Клевало лишь раз, а на то, что попалось без слёз не поглядеть – пескарик меньше спички.

Свалили засветло, так как далеко, да и Сколопендра дозвонилась:
- Ты где??? – всё время радуюсь этому обыденному вопросу. Каждый раз думается то, что в рифму и не совсем цензурно, но вылетает «здесь».
- На Упе…. Уже собираемся выезжать….
- Вы б ещё на Луну уехали – давай быстрее домой, - дети заждались!
Ну как тут не свалить?! А «заждавшиеся» дети съели за тот день все запасы конфет, запив десерт свежекупленным флаконом «Аквалора», который был приобретён по причине сильного насморка последних. Данный факт поверг меня в лёгкий шок, так как бездарное опустошение бюджета на триста пятьдесят целковых вовсе не входило в мои планы:
- А чего «Изофрой» не запили? Она подороже будет….
- Не вкусная!
Ну и на том спасибо. А последние вести с Упы не утешают вовсе – не клюёт. Мартовское «глухозимье».