Петрович 14

Петрович и грибник

- О, это безнадежно глупый человек и больше ничего. Представьте себе только: человек из Петербурга тащится на Урал, и зачем?.. Как бы вы думали? Приехал удить рыбу! Ну, скажите ради бога, это ли не идиотство?

 Д.Н.Мамин-Сибиряк. Приваловские миллионы

- Имею пиратский флаг, ищу напарника с кораблем! – раздалось в сенях просторного бревенчатого дома на Ветлуге, который Петрович вместе с другом Игорем снимали в тот год.

Дверь открылась, и в комнату вошел в сопровождении Игоря коренной ветлугай Вадим Степаныч Воробьев. Несмотря на свои 75 лет дед был удивительно крепок и бодр. Не известно, чем занимался Вадим Степаныч зимой, но летом не сидел сложа руки – точно. С открытием весенней охоты, т.е. с конца апреля, он каждый день пропадал в лесу и на реке. Заканчивались сроки короткой весенней охоты, – дед ходил в лес за какими-то первоцветами; заканчивала цветение нужная для здоровья трава - ставил переметы; падала в Ветлуге вода, рыба начинала ловиться хуже, но беспокойный лесной человек уже переключался на березовые веники и добычу какой-то целебной голубой глины, за которой надо было ехать аж «за тридевять земель». На тот день у старика по его «графику» выходило, что на одном из ветлужских притоков, в глухом буреломном месте, валом пошли рыжики – наиболее почитаемые в тех местах грибы. В попытке соблазнить друзей богатой ценной добычей, Вадим Степаныч и зашел к соседям.

Узнав, что до грибных палестин надо ехать 20 верст на моторе, а затем 5 километров поднимать тяжелую «Казанку» на веслах вверх по течению заколоженного притока, Игорь, сказавшись больным, от предприятия отказался.

А вот Петровича возможность побывать на новом месте сразу прельстила. Хотя цель поездки – грибы – Петровичу была не по душе. Что говорить, любители природы все разные. Иные, например, предпочитают просто гулять по лесу. Такое времяпровождение Петрович не любил, не считал оправданным. Если же во время прогулки собирать грибы – смысл появлялся, и даже теплилась в душе страсть охотника, добытчика, но по сравнению с рыбалкой или охотой собирание грибов было занятием довольно скучным. Кроме того, ходить по лесу приходилось с опущенной головой, так что не замечалось ни красоты леса, ни его обитателей. Грибы, не терпя к себе дилетантского отношения, Петровича своими «уловами» не баловали, «прятались» от его глаз. Игорь как-то пошутил, что с Петровичем очень выгодно ходить за грибами: можно идти сзади него и, не встречая конкуренции, набрать две корзинки, одну из которых поручить нести Петровичу.

Только однажды Петровичу с грибами повезло. Они с Игорем подались как-то раз на уток, а чтобы супруга Игоря Маша не скучала одна дома, они оставили ее на полдороги у какого-то озерка с удочкой в руках. Была ли в том озерке рыба – не известно, но Маше сказали, что рыба есть. Заохотившись, а потом и немного поплутав по ветлужским старицам, друзья опаздывали на место встречи часа на три! Пара добытых чирков едва ли могла стать оправданием для них. И тут.… И тут Петрович наткнулся на Гриб. Именно так, с большой буквы, потому, что гриб был, во-первых, огромным, а во-вторых – белым груздем! Маша любила белые грузди до появления детей больше всего на свете, и когда Петрович заходил к друзьям с бутылкой «огненной воды», чтобы обсудить планы предстоящих походов, соленые белые грузди в качестве закуски выдавала буквально поштучно, в то время как черных груздей могла поставить на стол хоть целый жбан. Как оказалось, огромных белых груздей в округе оказалось много, и были они ничуть не червивые. Друзья, набив грибами рюкзаки и пакет, с чувством собственной значимости подошли к озерку. Маша за каких-то пять минут сказала все, что о них думает, пожаловалась, что ни одной поклевки не видела и поинтересовалась успехами охотников. Двух чирков Маша пожалела, а вот грибной «улов» ее заинтересовал. Распираемые чувством гордости, Игорь и Петрович кинулись рассказывать Маше как наткнулись на белых груздей и, зная Машину к ним любовь, уделили их сбору очень много времени и сил. Получалось, что потому и опоздали.

- Это скрипуны, - рассматривая грибы, сказала Маша.

- Подвид груздей, что ли? – выказал интерес к видовой принадлежности гриба Петрович.

- Никакой не подвид, а самый настоящий ложный, горький гриб скрипун, который, если вы заметили, даже черви не едят.

Пытаясь отстоять право найденных грибов на съедобность, Петрович откусил и прожевал кусочек шляпки гриба… Следующие полчаса превратились для незадачливого грибника в ад – во рту полыхал самый настоящий пожар! Но нет худа без добра: Маша смеялась до слез и простила «гриболовам» их опоздание и «полное рыбы озерко».

Так что грибов, пусть даже рыжиков, Петровичу было задаром не надо. Но хитрый Вадим Степаныч знал, как купить страстного рыболова. Полчаса он соловьем заливался о том, какая теперь чистая река Большая Какша, и сколько рыбы в нее заходит из Ветлуги. На вечер у Петровича с Игорем была запланирована поездка на знаменитый Голохвастихинский плес, но Ветлуга – вот она, в двадцати метрах от дома, никуда не уйдет, и Петрович дал добро на поездку в тайгу. Сборы были недолги, и, загрузив снасти, путешественники под пожелание Игоря «ни шляпки – ни ножки», отбыли.

Петровича удивило большое количество огромных корзин, взятое в поход спутником.

- Вадим Степаныч, куда столько тары, скажи на милость? Вдруг твои рыжики еще и вылезать не думали?

- Еще как повылезали, друг мой, еще как повылезали!

- Откуда ж ты знаешь, если первый раз в этом году на Какшу едешь?

- В этом году первый, но вчера был на Кумышевке по делу, и несколько рыжиков нашел, значит, они и на Какше появились – все просто.

- А я-то думал, что ты мне сейчас какую-нибудь примету забавную расскажешь, - разочаровался Петрович.

- Да ведь я не спроста к рыжикам-то заглянул! Из года в год рыжики из земли вылезают, когда сморода пошла. Собирал я на Кумышевке смороду, и, конечно, на грибные места заглянул. Рыжиков там очень мало бывает, но мне главное – сигнал, что они пошли. А уж где их много – мы сейчас поглядим.

Петрович очередной раз удивился сметливости ветлугая. Да и шутка ли – всю жизнь в тайге, по части знания леса и реки Вадим Степаныч был ходячей энциклопедией.

Двадцать верст до устья Какши прошли мигом. Сложнее оказалось с преодолением многочисленных завалов на притоке Ветлуги. Мотор в устье сняли и спрятали, Вадим Степанович вытащил из кустов прошлым годом срубленную жердину, чтобы с кормы помогать сидящему на веслах Петровичу. Система работала, и, несмотря на встречное течение, лодка все же продвигалась вперед.

Всю дорогу Вадим Степанович рассказывал об удивительной реке. В ее верхнем течении раньше во всю прыть работал химзавод, сбрасывая в воду отходы своего производства. Красивейшая таежная река умирала: начисто исчезла рыба, перестали расти требовательные к чистоте воды кубышки и кувшинки, перестали гнездиться птицы, и поход за грибами, по словам кормчего, был похож на поход в царство мертвых, где «птицы не поют, кувшинки не растут, бобры-ондатры не живут».

Но, как говорится, нет худа без добра. Бурная перестройка всего и вся конца 20-го века сделала работу химзавода невыгодной – завод закрылся. И откуда силы взялись у выносливой страстотерпицы природы – буквально через 2-3 года река стала оживать. Прошлым годом Вадим Степаныч уже ловил на Какше впроводку язей и сорожку, появился в реке и хищник. 

Подогретому рассказом старожила Петровичу не терпелось начать ловить на спиннинг – других снастей, чтобы не разбрасываться, он не взял. Спутник еще не успел скрыться в подступающем к самому берегу густом лесу, а Петрович уже сделал первый заброс. К поклевке рыбы на первом забросе рыбак был не готов, хотя и ждал ее. Справившись с волнением, Петрович вывел на небольшую иловатую отмель крупного, почти черного окуня. Цвет рыбы объяснялся питанием реки водами болот. «Хорош! – подумал Петрович, - сейчас я этих окуней…»

Но как часто бывает в рыбалке (а также в преферансе и любви) чересчур удачное начало сменяется фатальным невезеньем. Петрович менял места, продираясь сквозь кусты прибрежной уремы, экспериментировал с приманками, цепляя то «вертушки», то воблеры – клева не было. Конечно, полуденное время сказывалось на клеве, и Петрович ругал про себя Вадима Степаныча – «клев» его трофеев от времени суток не зависел.

Грибник, тем временем, заполнил рыжиками три «боковухи» – большие корзины – и продолжал с трудолюбием муравья убегать с ведром в лес, чтобы уже через 15 минут вынести к лодке очередную порцию грибов.

- Что, Петрович, ты не весел, буйну голову повесил? – довольный результатами «тихой охоты» поинтересовался ветлугай.

-  А чего веселиться? За три часа  - один окунь! Хороший, правда, черт, но не один же он здесь жил, в самом деле? – пожаловался Петрович.

-  Да ты смени тему-то, Петрович, прогуляйся в лес, грибков пособирай.

-  Не люблю я это дело, да и способности особой искать грибы в себе не нахожу.

-  Пойдем-пойдем, в этом месте нужна только одна способность: грибы ножичком срезать и в ведерко складывать. Сегодня грибки посолим, а завтра их уже есть можно будет, рыжик – он самый съедобный. Представляешь, какой закусью ты завтра Игоря угостишь? Ум отъешь!

И Петрович сдался.

Грибная поляна находилась всего в 15 метрах от берега и там… Большего изобилия дикой природы Петрович в жизни своей не видел. Рыжики росли один подле одного, так что раз нагнувшись, можно было больше не выпрямляться, а на четвереньках переползать к следующему трофею. Петровича охватил знакомый азарт. Не сумев реализовать охотничий инстинкт на рыбе, Петрович с головой окунулся в «грибалку», и так же, как Вадим Степаныч, бегал к реке, осторожно высыпал ядрено пахнущие рыжики в корзину и почти бегом возвращался в лес за новой порцией.

- Ну вот, Петрович, а говорил – «не гриболов»! - пошутил Вадим Степаныч, когда вся ивовая тара и два пластиковых 12-литровых ведерка были заполнены.

- Да, Вадим Степаныч, увлекательное это занятие оказалось, теперь вот буду «разрываться» не только между спиннингом и ружьем!

- Для азартного к жизни человека, друг мой, в любом добром занятии найдется интерес. Тем более в деле, связанном с водой и лесом.

Обратно возвращались уже в сгустившихся сумерках, «по теми», как выразился рулевой. Боясь наскочить на один из многочисленных топляков, Вадим Степаныч не давал мотору полный газ. Несмотря на проведенный в лесу день, 75-летний ветлугай румпель Петровичу не отдал, сказав, что отдыхать будет потом, после смерти.